Остров Невезения 2

40

В день приёма заключённых миграционной службой кто-то из ребят с утра предупредил меня, о времени аудиенции. Убив пару часов в Сашином купе праздными разговорами и чаем, мы с Володей вышли из барака. У кабинета начальника стоял молодой парень, ожидающий чего-то. Мы с Вовой остановились там же.
- Вы к миграционным? - обратился к нам парень по-русски, видимо, зная нас.
- Да, - ответил Вова, оценивающе взглянув на того.
Из кабинета выглянул служивый, и кого-то позвал. Вышел его коллега.
- Следуйте за мной, - сказал он, и лениво направился вдоль коридора.
Выйдя из общего барачного здания, мы перешли к отдельной служебной постройке и вошли туда. Вдоль коридора под стенкой стояли стулья для посетителей.
- Присаживайтесь и ждите, - сказал нам надзиратель, и, постучав в одну из дверей, заглянул туда.
Переговорив с кем-то о посетителях, он обернулся к нам и назвал фамилию Вовы.
- Пожалуйста, заходи, - указал он Вове на дверь.
- Пойдём, - пригласил меня Вова.
- Нет. Вызвали тебя. По одному, - строго указал надзиратель на Вову.
- Объясни ему, - забеспокоился Вова.
- Он хочет, чтобы ему помогли объясниться, - внёс я ясность.
- Проходи, - снова указал надзиратель Владимиру на дверь, не слыша меня.
Вова досадно махнул рукой, и вошёл в офис.
- Пойдёшь, когда тебя позовут, - более дружелюбно ответил мне надзиратель, и присел неподалёку от нас.
- Ты же из тюрьмы Винчестер? - снова обратился он ко мне.
- Был там, - удивился я.
- Слышал новость? Сегодня утром оттуда сбежал заключённый!
- Здорово! - выразил я своё восхищение чей-то ловкостью.
- Что ж в этом хорошего? Он убийца! - упрекнул меня служивый.
- Удивительно, как ему удалось это? - там вокруг высокий забор, - поинтересовался я.
- Говорят, спилил чем-то оконные решётки в камере и спустился из окна по верёвке. Далее, пока не ясно, как он выбрался за пределы территории, - недоумевал служивый.
Дверь офиса открылась. Он прервал разговор. Вышла женщина лет пятидесяти с карточкой на груди, обозначавшей её, как работника миграционного ведомства. Служивый привстал.
- Всё нормально, - улыбнулась она ему. - Нам нужен мистер Иванов! - игриво объявила она.
- Вперёд, приятель! - скомандовал мне надзиратель.
Бритоголовый Вовочка послушно сидел на стульчике посреди кабинета. Женщина, продолжая чему-то улыбаться, заняла своё место за столом, заваленным папками с делами.
- Итак, мистер Иванов, объясните своему товарищу. Мы предлагаем Владимиру добровольную депортацию в Украину, но он, как я понимаю, отказывается сотрудничать с нами. Такая позиция приведёт лишь к длительному пребыванию в закрытых центрах:
- Серёга, объясни ей. Ну, я тебе уже всё говорил, - перебил её Вова.
Женщина недоумённо пожала плечами, ожидая, что мы сообщим ей.
- Владимир считает, что он прожил в стране более пяти лет и утратил всякую связь с Украиной. Теперь, Англия - страна его постоянного проживания. Он утверждает, что в Украине у него уже никого и ничего нет. Ему там негде жить и нечего делать: - коротко передал я ей историю Владимира.
Вова, слушая меня, кивал головой в подтверждение сказанного. Женщина перестала улыбаться.
Внимательно поглядывая на Владимира, она ответила;
- Но, несмотря на продолжительное время его проживания в стране, он не имеет легального статуса.
Он даже никогда не обращался к властям. Все пять лет он просто пребывал в стране. Нелегально. Поэтому, он по-прежнему остаётся гражданином Украины, и давно должен был покинуть Великобританию, - терпеливо объясняла она простые правила.
- Скажи ей, что мне некуда ехать. У меня даже нет денег, чтобы выбраться из аэропорта в Киеве, - подсказывал мне Вова.
- Я уже сказал, - ответил я ему.
- Что он говорит? - спросила женщина, рассматривая Володю.
- Говорит, что возвращение в Украину для него - погибель! Он даже не знает, как и куда он сможет направиться из аэропорта в Киеве. У него нет ни средств, ни жилья, - передал я, как просил Вова.
Женщина сочувственно взглянула на него.
- По-человечески, я понимаю его, - ответила она. - Но и он тоже должен понять, что существуют правила и законы, которые я не могу изменить. Формально, мы можем пригласить для него адвоката, и если Владимир пожелает, он может попросить убежище. Но, объясни ему, что это будет пустая трата времени.
Он должен понять, что лучше всего - согласиться на добровольную депортацию и предоставить украинскому консульству необходимые данные для изготовления проездного документа.
Что касается его сложного положения в Украине, я считаю, что ему следовало думать об этом раньше. За пять лет пребывания в Англии он мог бы ко всему подготовиться. Я знаю, что многие украинцы, пребывая здесь два-три года, успевают что-то заработать и помочь своим семьям. Как я понимаю, он не пытался легализоваться в стране и не старался что-то заработать и скопить. Хотя, у него было достаточно времени для этого.
Она закончила говорить. Володя вопросительно поглядывал на меня. Она сочувственно рассматривала его. Возникла пауза. В общем, ситуация была ясна. Мне оставалось довести это до его сознания. И заниматься этим мне не хотелось. Я желал лишь поскорее выбраться из этих казарм на свободу. Пусть в Украину. Домой!
Женщина взглянула на часы.
- Вы сказали “добровольная депортация”. Какая разница, добровольно или принудительно? - уточнял я.
- Есть разница, - оживилась она. - Добровольная депортация позволяет иностранцу вновь посещать страну. Обращаться в консульства Великобритании за визой, если требуется таковая. Если же иностранец депортирован принудительно, ему запрещён въезд в страну в течение пяти лет, - разъясняла она. - Ещё вопросы?
- Владимир говорил, что некий работодатель в Лондоне должен ему 200 фунтов за выполненные им работы. Возможно ли, получить здесь денежный перевод? - вспомнил я о его активах.
- Если кто-либо пожелает передать ему какую-то сумму, пусть Владимир обратится к администрации, ему сообщат данные, куда можно на имя задержанного перевести деньги, - уже торопливо ответила женщина.
Володя уже и сам желал покинуть кабинет и поговорить со мной.
- Больше вопросов нет? - спросила она. - Пожалуйста, объясни ему всё, - встала она, дав понять, что пора.
Мы вышли в коридор. Парень вошёл в кабинет.
- И что? - невесело спросил меня Вова.
- Советует тебе соглашаться на депортацию, - ответил я.
- Блин! Никаких других вариантов?
- Можно всячески тянуть время. Попросить убежище. Но она считает, что ты ничего не добьёшься. Только дольше просидишь здесь.
- Мне спешить некуда. А прилететь в Киев к новому году, без денег: - задумался Вова. - Уж лучше я здесь перезимую. Попрошу работу, и буду откладывать по десять фунтов каждую неделю, - рассуждал Вова.
- Она говорит, ты можешь попросить убежище. Но это - пустые хлопоты.
- Сейчас мне важно получить работу, комнату и продержаться здесь до весны.
- Пожалуй, сейчас это единственно верный путь, в твоей ситуации, - согласился я.
- Спросим у них, как можно зарплату от агентства оприходовать? - активизировался Вова. - Если позвонить в агентство и сообщить адрес, то они пришлют чек. И что я здесь смогу с ним поделать?
- Спросим. Возможно, они помогут тебе обналичить чек. Или скажут, куда агентство может перевести сумму, - рассеянно предположил я.
- Всё нормально? - поинтересовался заскучавший надзиратель.
- Да, - ответил я.
Посетитель вышел. Пригласили меня.
- Итак. Какие у вас вопросы?
- Я сделал всё необходимое для моего отъезда, но украинское консульство уже два месяца делает документы. Я хотел бы убедиться, что этот процесс действительно идёт.
- Насколько я могу видеть из вашего дела, консульству давно всё передано. Мы всё сделали. Ожидаем, когда они передадут нам ваш проездной документ. Если вы по-прежнему согласны покинуть страну, тогда, нам остаётся лишь дождаться документа, - ответила она.
- Не слишком ли долго? Мне кажется, что всем хочется держать нас здесь подольше, - предположил я.
- Зачем нам держать вас здесь?! - искренне удивилась она.
- Если учесть количество подобных центров в стране и то, что Евро Союз выделяет средства на их содержание, то наше присутствие здесь обеспечивает занятость для работников миграционного ведомства, обслуживающего персонала, поставщиков, - рассуждал я.
- Очень интересно! Но поверьте, мы заинтересованы отправить вас на родину как можно скорей. Мы ценим, вашу готовность и не намерены задерживать вас. Повторяю, как только ваше консульство:
- Неужели, для изготовления документа необходимо более двух месяцев?! - перебил я её.
- Ваши сроки соответствуют обычным нормам украинского консульства. Насколько я могу прогнозировать, вам осталось ожидать около недели, - утешила она меня.
- Значит, вы не можете никак повлиять на этот процесс?
- Если только сроки изготовления документа излишне затянутся, мы можем побеспокоить ваше консульство. Но вы и сами можете связаться с ними. У вас есть их телефон?
- Да, есть. Они обещают.
- Не сомневайтесь. Мы не намерены задерживать вас. И ценим согласие мигранта добровольно покинуть страну. Мы оформим вам это, как добровольную депортацию, - утешали меня.
На обратном пути в бараки я познакомился с третьим посетителем. Его звали Иваном. Тоже - гражданин Украины, Черкассы. Володя успел найти в его лице друга, готового угостить земляка табаком.
- Ну, что у тебя? - спросил Вова.
- Я сказал ей, что все они заинтересованы держать нас здесь как можно дольше. Наше присутствие в таких центрах обеспечивает им занятость.
- Сто процентов! - согласился со мной Иван. - Мы обеспечиваем им непыльные рабочие места на государственной службе и стабильно доходный бизнес для всяких частных компаний-поставщиков.
- Пусть обслуживают, поставляют и обеспечивают. Я готов пересидеть у них на полном обеспечении до тёплых времён, - высказал своё мнение Вова.
- Сергей, надеюсь, ты всё же не сказал ей такое? - вернулся Иван к теме.
- Так и сказал, - признался я.
- Напрасно ты это сделал! Ты хочешь остаться здесь, или ожидаешь депортации?
- Поскорей съехать домой!
- Ну, всё равно, ты лучше воздержись от подобных замечаний. Это их национальные шкурные интересы.
А мы сейчас пребываем в полной зависимости от них. Их внешняя вежливость неслабо сочетается с внутренней жёсткостью, - кивнул он на идущего рядом служивого. - Признают тебя каким-нибудь буйным психом, опасным для окружающих, и ты просто исчезнешь за другим, более высоким забором.
Затерявшийся нелегал из конченной Украины - подходящий материал для тестирования новых фармацевтических препаратов, - пугал меня Иван.
- Кстати, я вчера сдал в медпункте кровь и мочу на анализ, - вспомнил я.
- Ну всё, Серёга! Сейчас миграционная тётя позвонит в медпункт и даст им указание - признать тебя инфекционным больным, нуждающимся в срочной изоляции, - начал и Вова шутить.
- Давно ты ожидаешь документов на депортацию? - поинтересовался Иван.
- Более чем достаточно.
- Возможно, нас вместе отправят. Обычно, они формируют группы на один рейс, - оптимистично прогнозировал Иван.
- Серёга, лучше оставайся с нами. Попросимся в одно купе, будем чай и кофе пить, о жизни говорить! - ожил Вова.
Вернувшись в Сашино купе, мы застали его мирно читающим книгу. Чаепитие сочеталось с обсуждением Володиной ситуации.
- Володя, если ты действительно желаешь отсрочить своё возвращение в Украину, тебе следует посоветоваться с адвокатом, как лучше это сделать, - рассуждал я вслух. - Возьми у Экспедика телефон и адрес русскоязычного адвоката и свяжись с ней.
Самый простой способ задержаться здесь - это не предоставлять им своих данных. И позвонить в наше консульство, сказать им, что ты желаешь задержаться здесь. Пусть они не спешат с изготовлением твоего проездного документа.
Более хлопотный и непредсказуемый путь - это попросить убежище. Рассмотрение дела может затянуться, а может и наоборот - подтолкнёт их поскорей избавиться от тебя. Спроси адвоката.
Кстати, у тебя с Экспедиком немало общего. Он тоже не желает возвращаться домой и согласен жить и работать в этом отстойнике.
- Я так и буду действовать. Эти казармы - моё временное спасение от холодной, бездомной украинской зимы. Упаду здесь на дно. Попрошу работу. И свяжусь с агентством, пусть мою зарплату передадут мне сюда, - выработал план действий Владимир.
- Я здесь тоже задержусь. Вместе будем работать, - поддержал его Саша. - Как только отправят кого-то из работающих, появятся вакантные рабочие места.
Пока ребята строили планы, я отлучился и заглянул в медпункт.
- Добрый день! Вы просили меня зайти к вам, - напомнил я доктору о себе.
- Да, присаживайся, - она достала мою историю болезни. - Анализы не показали особых отклонений от нормы. Лишь чуть гемоглобина маловато. Это значит, что, в общем, ты здоров. Что касается повышенного артериального давления: Причину установить очень сложно. Причин тому может быть много. Необходимо делать белее тщательное обследование, - неторопливо и безразлично объясняла тюремный доктор.
- Не могли бы вы дать мне снотворного, что бы я много и крепко спал, - предложил я. - Здесь есть один африканец, он просыпается только для приёма пищи и похода в туалет. У него наверняка нормальное давление. Я хотел бы как он.
- Но он спит, не принимая снотворного, - заметила доктор.
- Я так не могу. Во всяком случае, здесь.
- Попробуем принимать Atenelol. С утра. И будем контролировать ваше давление, - записывала она в мою историю план лечения. - Будешь приходить сюда утром для приёма таблетки.
- Каждое утро сюда, чтобы получить таблетку? - удивился я. - Дайте мне несколько, и я буду принимать по одной, или как пропишите, - предложил я.
- Так нельзя! - строго ответила доктор.
- Скажите мне, доктор, я похож на идиота, который может съесть все таблетки, чтобы усыпить себя?
- Ты вовсе не похож на такового. Но таких здесь достаточно. Попытки самоубийства - это наша большая головная боль. Поэтому и правила такие. Надеюсь, это нетрудно понять, - закрыла она мою историю и отложила на полку.
Из медпункта я зашёл к Игорю в его купе с портретом жены.
- Ходил на приём к миграционной службе? - встретил он меня вопросом.
- Да, - отмахнулся я.
- Иван узнал там, что они получили документы на меня и ещё на одного парня из Тернополя. Это значит, в ближайшие дни нас эвакуируют, сообщил Игорь.
- Значит, контора пишет! - обрадовался я.
- Серёга, давай сходим к попадье, попросишь её подогнать нам что-нибудь из тёплой одежды. А то мы загнёмся от холода, пока доберёмся из Киева до дома. У меня всё летнее, - обеспокоился Игорь.
- Давай сходим, - пожал я плечами. - Если ты знаешь, где её искать.
- Прихватим и моего попутчика.
- Кто таков?
- Та молодой паренёк. Он на кухне работает, - отмахнулся Игорь.
На пути к священнику, Игорь забежал в соседний барак и вернулся с парнем.
Женщину, обеспечивающую заключённым связь с Богом, мы нашли в её открытом для всех офисе. Её карточка на груди именовала её, как Nicky Startin.
Я замешкался, не зная, как обращаться к ней. Мать Никки?
- Мисис Стартин, - обратился я. - Эти парни нуждаются в вашей помощи. Возможно, вскоре их отправят в Украину, а там - зима. У них одежда и обувь летняя:
- Я поняла, - спокойно ответила она, - пусть напишут размеры обуви и одежды. Я постараюсь подыскать что-то подходящее для них, - она дала им бумагу и ручку. - И пусть укажут свои имена и номера, чтобы я смогла отыскать их.
Я их оставил и ушёл в поисках, чем занять себя. Известие об их отъезде взбудоражило меня.
Вернулся в купе-чайную. Компания курящих и читающих Саши и Вовы была моим убежищем. Вскоре меня там отыскал Игорь со своим попутчиком. Их чемоданное настроение было очевидно. Вова стал угощать их чаем и допрашивать.
- Так ты из Тернополя? - насел он на молодого парня.
- Да, - не очень-то обрадовался тот встрече с бритоголовым землячком.
- Давно в Англии? - пристал к нему Вова.
- Я Англию не успел даже увидеть, - неохотно отвечал тот.
- Это как? - выяснял Вова.
- Нас привезли сюда в грузовой фуре. Десантировали рано утром в каком-то городке. Мы лишь минут десять прошагали по безлюдным улицам, не успели понять, где мы. И к нам подрулила патрульная полицейская машина. Нас о чём-то спросили. Мы ничего не поняли. Полицейские взглянули на нас, и даже не спрашивая о документах, гостеприимно усадили в пассажирский отсек.
- Откуда и кто привёз вас в Англию? - дознавался Вова.
- Из Франции. Польский водитель фуры.
- Сколько заплатили ему?
- Водителю по тысяче долларов, и посреднику, который нас свёл с ним, по сто долларов, - неохотно, но честно рассказывал паренёк.
- За эти деньги вас доставили в Англию, полиция встретила и устроила вас в пансионат на берегу моря, с полным обеспечением, - шутил Вова. - Теперь, вас отдохнувших, с почестями проводят в аэропорт, посадят на самолёт и бесплатно доставят на родину.
- А ещё попадья обещала приодеть нас в зимнюю одёжку и обувь. А значит - и благословить, - добавил Игорь.
- Сказочное место! - заметил Вова.
- Так он здесь ещё и поработал на кухне почти два месяца. Вернётся домой баснословно богатым, - сообщил Игорь о доходах своего попутчика.
- Да уж, богатым, - фыркнул парень. - По 20 фунтов в неделю платили.
- Так ты, парень, увольняешься с хлебного места?! - заинтересовался Вова. - С этого места, пожалуйста, подробней. Я хотел бы занять твоё место на кухне.
- Это не я решаю. Работу предоставляют желающим, в порядке очереди, - объяснил он Вове, и встал, собираясь покинуть любопытного земляка.
Игорь присоединился к нему.
- Серёга, зайдёшь ко мне? Переговорим. Обменяемся координатами, - пригласил меня Игорь.
Я ушёл с ним.
- Тебе этой ночью тёща не приснилась ли? - пошутил я.
- Слава Богу, нет, - усмехнулся Игорь.
- Вообще, никаких снов или предчувствий? Как твоё настроение?
- Как тебе сказать? Доволен, что выберусь отсюда. Но лучше бы в Лондон, чем домой. Как-то неспокойно у меня на душе. Давно я там не был, и меня уже не тянет туда, - выразил он своё настроение.
- Вероятно, ты там не задержишься. Снова съедешь куда-нибудь, - предположил я. - Повидаешь любимую тёщу и сбежишь. Кстати, будь осторожен! Не приближайся к ней. Не дай ей возможность подпаивать тебя зельем или заполучить что-нибудь из твоих вещей, - советовал я.
Вернувшись в его купе, мы обменялись адресами и телефонами.
Кто-то у входа в барак выкрикнул;
- Сергей Иванов! К телефону!
Я удивился. Но поспешил.
Телефонная трубка лежала, ожидая меня.
- Да? - ответил я.
- Сергей? - спросил молодой, женский голос, слегка картавя.
- Да, я, - не мог я припомнить, кто это может быть.
- Меня звать Кэрол. Вы же знакомы с Берил? Она много рассказывала о вас. Недавно она получила ваше письмо и дала мне ваш телефон, - объяснила девушка.
- Да. Теперь я понял. Берил говорила мне о вас. Вы из Южной Африки, - вспомнил я о Кэролл, которую никогда не видел, но слышал о ней от бабушки Берил.
- Как ты, Сергей? Мы очень сожалеем, что с тобой такое случилось, - начала она жалеть меня.
- Ничего страшного! Двое капелланов - англиканский и православный, простили мне все мои грехи и благословили:
Собеседница лишь весело рассмеялась в ответ, перебив меня.
- Проблема лишь в том, что Его Честь ошибочно увидел во мне социально неприемлемую личность. Приговорил к изоляции, не изучив моё дело должным образом. Судебная ошибка!
- Честно говоря, я не ожидала услышать от тебя столь жизнерадостную оценку своего положения, - ответила Кэрол, посмеиваясь.
- Своё временное положение я рассматриваю, как возможность обрести дополнительный опыт и любопытные наблюдения. Я должен письменно изложить всё увиденное здесь.
- Берил очень обрадуется, узнав, что ты не утратил бодрость духа, продолжаешь шутить, и полон планов на будущее, - посмеивалась она. - Ты уже начал писать?
- Пока нет. Дома займусь этим.
- Значит, ты собираешься писать об этом по-русски?
- По-русски. Мой ограниченный английский не позволит мне сделать это, как я задумал.
- Хорошо, Сергей. Опасаясь попасть в твою историю, буду заканчивать разговор. Какие-нибудь пожелания? Можем ли мы что-то сделать для тебя?
- Спасибо. Ничего не надо. Я надеюсь, вскоре,
покинуть это место. Привет Берил. Я напишу ей из дома.
- Удачи тебе! Твои близкие будут рады твоему возвращению, - уверенно заявила Кэрол.
- И тебе всего доброго! - повесил я трубку.
Возвращаясь в барак, я вдруг вспомнил свой неудачный телефонный разговор с “Amnesty International” и о намерении написать письмо кому-нибудь из почётных доноров этой организации.
Ближе всех, от этого принудительного курорта, проживал Стинг. Но я лишь знал, что это некое место с названием Lake House, где-то в соседнем графстве Wiltshire.
Я прошёл в окуренное, восточными благовониям, купе. Присел на свою кровать, и стал писать письмо мистеру Гордону Мэтью Самнер (Gordon Metthew Sumner).
“Уважаемый мистер Самнер,
Зная, что вы являетесь одним из доноров, сотрудничающих с “Amnesty International”, я решил написать вам.
За последние пять месяцев я побывал на экскурсии в трёх тюрьмах на юге Англии. И встретил там немало иммигрантов, заключённых в тюрьмы, без судебного приговора на неопределённый срок.
Сейчас я нахожусь в неком Центре по перемещению нелегальных мигрантов Хаслар, в Хэмпшире. Этот центр не считается тюрьмой, но условия содержания здесь - хуже, чем в тюрьмах.
Я пытался связаться по телефону с “AI” и сообщить им об этом позорном явлении, но мне показалось, что эта правозащитная организация едва ли интересуется таковым. Мне кажется, что средства, которые вы жертвуете AI, используются не должным образом.
Из своих наблюдений, могу сказать, что тюремные капелланы и визитёры местных общественных организаций оказывают гораздо больше внимания этим несчастным, чем широко разрекламированная “Международная Амнистия”.
Мне больше нечего было сообщить. Цейлонские соседи вернулись в купе и включили чайник. Пригласили меня к чаепитию. Я рассеянно отказался. Сложил свою черновую записку и спрятал её в карман.
На следующее утро, перед завтраком, Игоря и его молодого товарища предупредили, чтобы они собрались и были готовы к отбытию. Они полностью переключились на свою волну и занялись сборами.
Вова и Саша поинтересовались работой. Им обещали вскоре ответить, как только, проведут перемещение работников состоящих в очереди, в связи с отбытием.
Перед обедом мы попрощались с Игорем. Он был полностью собран, и ожидал у офиса, как им было приказано. При нём была большая сумка, и одет он был вполне по сезону.
- Попадья не подвела. Приодела нас. Спасибо ей! - показал Игорь куртку и туфли, в которые был одет.
- Хорошо. Мой домашний телефон и адрес у тебя есть. Будет желание, проявляйся в Украине, - сказал я и присоединился к Саше с Володей, идущим в столовую на обед.
После обеда, Игоря уже там не было. Спустя пару часов, Саша с Вовой узнали, что завтра с утра они могут приступать к работе по уборке своих участков.
Эта работа обычно занимала не более двух часов, за что платили пятнадцать фунтов в неделю. Саша надеялся получить и отдельную комнату, хотя бы двухместную.
Я невольно настроился на скорое отбытие. Это место стало для меня невыносимо отвратительным! Я пытался читать, но у мне не удавалось сосредоточиться. Мои мысли беспокойно скакали с вопроса на вопрос. Чтение лишь помогало убить время, но едва ли доставляло удовольствие.
Когда Саша и Вова начали работать, я мог с утра переходить в их барак и проводить время в пустом купе. Я заваривал себе чай и читал Ирвинга Шоу под стабильный храп, доносящийся из соседнего купе.
Спящий негр стал благотворно действовать на меня. Его стабильная, горизонтальная жизненная позиция была положительным примером для меня. Мне следовало поучиться у него.
В купе товарищей скопилось немало неиспользованных казенных почтовых конвертов для бесплатной отправки писем вторым классом в пределах Великобритании. Обратив на них внимание, я вспомнил о забытой записке в кармане. Перечитал написанное товарищу Стингу. Мне это не очень понравилось. Помятый лист и содержание напоминали мне письмо Вани Жукова на деревню дедушке. Подумав, я дописал в конце;
такие места, как миграционный центр Хаслар, производят и экспортируют по всему миру потенциальных врагов Великобритании.
Вложил записку в конверт. Сначала подписал, как положено, полное имя отправителя с присвоенным номером EV 5845, и адрес Центра Хаслар. Затем, подумав, указал получателя и его адрес;
Mr Gordon M. Sumners
Lake House
Wiltshire
England.
И, пока не передумал, отнёс это на пункт приёмки-отправки.
Письма к отправке, как и в тюрьмах, подавались не запечатанными.
На своём пути я случайно встретился с женщиной капелланом. Она была не столь общительна, как отец Джон в тюрьме Льюис. Но в этот раз, обменявшись приветствиями, она остановилась.
- Всё нормально с вашими товарищами? - поинтересовалась она.
- Да, спасибо. Они очень благодарны вам за одежду, - ответил я. - Надеюсь, они уже дома.
- И тебе спасибо за участие.
- Я тоже надеюсь на скорый отъезд. Не найдётся ли у вас подходящей куртки и для меня?
- Хорошо, - охотно приняла она мой заказ. - Думаю, что найдётся. Постараюсь завтра же принести что-нибудь. - обещала она.
А завтра, утром, когда я стоял перед умывальником и сонно чистил зубы, меня отыскал Иван.
- Привет, Сергей! Наконец-то, нашёл тебя!
Я взглянул на него через зеркало над умывальником, и, молча, кивнул ему, не вынимая щётки изо рта.
- Мне сообщили, что документы для тебя и меня готовы, - объявил он. - Будь готов!
- Я давно готов! - ответил я с пеной во рту, и стал спешно умываться.
Я не стал уточнять, кто ему сообщил. Знал, что парень тщательно бдит этот вопрос.
- Сегодня или завтра нас отправят отсюда, - добавил он.
- Спасибо, что отыскал меня, - ответил я, вытираясь полотенцем.
- Увидимся! - сказал Иван и убежал.
Вернувшись в купе, я стал потихоньку складывать свои пожитки. Соседи закончили молиться. Начали сходиться соседи на утреннее чаепитие перед завтраком.
- Возможно, сегодня-завтра моё место освободится, - объявил я им.
- Тебя выпускают? - заинтересовался старший.
- Меня депортируют.
- Навсегда?! - удивился он.
И стал что-то объяснять своим землякам.
Я отказался от чая, и ушёл, избегая их расспросов. Проходя мимо купе Игоря, я заглянул туда из праздного любопытства. На его месте остался лишь голый матрас. Портрет жены на стене-перегородке тоже исчез. Взглянув в противоположный угол, я встретился с тяжёлым взглядом чёрного с золотой цепью на шее. На мой приветственный кивок, он ответил хмурым взглядом. Он всё ещё дулся на меня за рождественские прогнозы. Я поспешил уйти.
После завтрака Саша и Вова были заняты уборкой. А я отправился в их пустующее купе, убедиться, что чёрный сосед, вернувшись с завтрака, завалится на своё место и, спустя пять минут, захрапит в сладком сне.
Я заварил чай и пытался читать.
Африканский сосед лишь задержался где-то в туалете, но вернувшись, заскрипел койкой и вскоре захрапел.
Я был далёк от сна и не мог сосредоточиться на чтении. Наконец, я понял, что беспокоюсь, не разыскивают ли меня?
Покинув барак, я прошёл у офису. Дверь была открыта. Постучав, я заглянул туда.
- Слушаю, - взглянул на меня дежурный служивый.
- Хотел бы узнать, не пришли мои документы?
- Имя? - взял он со стола какой-то список.
- Иванов, - назвался я, и оценил точность информации от Ивана.
- Возможно сегодня, во второй половине дня. Это зависит от транспорта. Но ты лучше приготовься, - лениво промямлил тот.
Полагая, что Иван в курсе всех событий, я не стал извещать его об этом.
О моём отбытии из центра мне объявил надзиратель, когда я один шёл в столовую на обед.
- Сразу после обеда, с вещами - сюда к офису, - приказал он мне.
- ОК. Буду, - обещал я.
Кушать расхотелось. Я машинально прошёл в столовую. Отыскал среди прочих Сашу и Вову. Патрис Лумумба стоял на раздаче, но был занят. Я хотел попрощаться с ним, но для этого следовало пройти к нему в очереди за едой. Я просто отказался от этого.
Присел за стол к Саше.
- Возможно, сегодня я отъеду, - сообщил я ему.
- Представляешь! Сегодня уже будешь в Киеве, а завтра в это время - у себя дома, - прокомментировал Саша.
- Надеюсь, что всё так и будет, - рассеянно отвечал я.
Я не дождался, пока он закончит с обедом, мне не сиделось там. Мы с Сашей обо всё уже давно договорились. Обещали друг другу не пропадать.
Когда я пришёл с вещами к офису, там уже стояли пару азиатов, собранных в дорогу. Взглянув на них, я подумал об Иване, которого не оказалось среди них, и о том, что я одет нелепо по-летнему. Светлая рубашка с длинным рукавом, летние джинсы, цвета хаки и истоптанные кожаные лёгкие туфли.
Иван так и не появился. Нас троих провели в приёмное отделение, там выдали кое-какие личные вещи, но не всё. Наличные деньги и мобильные телефоны придержали. Неопределённо обещали отдать позже. Наши документы и придержанные личные вещи в пакетах передали кому-то в микроавтобусе, что стоял у ворот. Покончив со всеми формальностями, нас проводили к автобусу. Там уже сидели трое пассажиров, разных цветов. Вероятно, с других мест содержания. Мы заняли места в автобусе.
Стояла прохладная сырая погода, типичная для приморской местности в декабре месяце. Сидя в охладевшем сыроватом салоне автобуса, я почувствовал зябкость и неприятное волнение. Было ясно, что Иван не едет с нами. Я оказался в компании албанцев, африканцев и азиатов. Вдруг, через проходную, на территорию центра вошла мать Тереза, так я про себя называл женщину капеллана. Она заметила автобус и что-то спросила у стоящего рядом надзирателя. Затем, взглянула на автобус. Мы встретились взглядами. Она не подала никакого сигнала. Лишь что-то сказав служивому, торопливо ушла. А спустя несколько минут, вернулась с коричневой курткой в руках. Надзиратель принял от неё куртку и понёс к автобусу. Она осталась на месте, зябко ёжась от ветерка. Мы снова встретились взглядами, я выдавил из себя подобие улыбки. Она, едва заметно, приподняла руку, ответив мне светским приветственным жестом. И торопливо скрылась от ветра в приёмном отделении. Надзиратель заглянул в автобус и передал мне тёплую куртку.
Водитель в форме занял своё место и запустил двигатель. Сопровождающий запер дверцу изнутри и уселся рядом с водителем. Ворота раздвинулись, и мы выехали за пределы центра.
Нас тасуют и перемещают, как баранов, - подумал я, наблюдая улицы унылого декабрьского городишки. Во дворах частных домов появились рождественские украшения. Это не вызывало у меня никаких предпраздничных эмоций.
Я изменился. Фактор привыкания работал безотказно. Сейчас я реагировал гораздо спокойней, чем летом, в начале этого пути.
Вспомнил, как привыкают люди в Украине.
Сначала им задерживали зарплату. Затем, стали рассчитываться с ними продовольственными и промышленными залежалыми товарами. При этом, бессовестно завышая цены на всё это.
Далее, люди узнали, что государственные предприятия, на которых они работали десятилетиями, вдруг, оказались частной собственностью каких-то упырей.
Затем, новые хозяева стали поручать квалифицированным работникам демонтаж дорогостоящего оборудования и вывозить это, как металлолом.
Рабочих и служащих начали массово распускать в неоплачиваемые отпуска, а затем, и вовсе увольнять в связи с сокращением.
Предприятия, десятилетиями производившие высоко технологичную продукцию, которую успешно экспортировали во многие страны мира, просто закрывались.
Кинотеатры и книжные магазины превращались в салоны по продаже импортной мебели или торговые точки “Second Hand”.
Затем, без всяких предупреждений, объяснений и компенсаций за причинённый людям ущерб, стали, по-хозяйски регулярно, отключать электроэнергию в жилых домах, во всех городах страны. Многие сёла вообще оставили без электричества.
А население, успешно привыкая к новым рыночным отношениям, тихо радовалось тому, что в их жилища пока ещё подаётся газ, какая-то вода, функционирует канализация, и, главное, чтобы не было войны!
А надо бы! Гражданскую. Ну, хотя бы, партизанскую, террористическую. Миллионы - против нескольких сотен упырей, которым фактически принадлежит страна. К тому же, большинство из них - не украинцы, и не русские. Другого племени. Они самовлюблённо назвали себя “элитой нации”. А саму нацию легко превратили в быдло. Народ покорно позволил им таковое.
Мне предстояло вернуться туда.

Это также интересно:

1. Остров Невезения