К - Л

Легенда

ЛЕГЕНДА [от церковно-латинского "legenda", формы множеств. числа сущ. среднего рода "legendum" — "отрывок, подлежащий чтению", — осмысленной позднее как форма единственного числа женского рода]. — 1. В первоначальном значении слова Л. — отрывки "житий" и "страстей" святых, зачитывавшихся во время церковной службы или монастырской трапезы в дни, посвященные этим святым. 2. Отсюда — в более широком, внеритуальном значении — небольшое религиозно-дидактическое повествование, разрабатывающее в форме связной фабулы или отдельных эпизодов фантастическую биографию лиц, животных, растений, вещей, ставших по каким-либо причинам предметами христианского культа: легенда о кресте, Л. об осине — иудином дереве и т. п. 3. При еще более широком словоупотреблении термин Л. применяется также для обозначения: а) произведений неповествовательного характера, разрабатывающих "легендарные" темы — напр. драматических мираклей; б) религиозно-дидактических повествований, связанных с нехристианскими культами — буддийским, мусульманским, иудейским: Л. о Будде, Л. о потомках Мухаммеда, хасидские Л. о цадиках; в) не подтверждаемых историческими документами и часто фантастических рассказов о каком-либо историческом деятеле или событии, совершенно не связанном с религиозными культами; например Л. об Александре Македонском и т. п. В подобном расширенном словоупотреблении термин легенда теряет точное литературоведческое значение, и рассмотрение его применения в переносном смысле выходит за рамки предлагаемой заметки, устанавливающей специфику жанра и диалектику его развития на конкретном историческом материале Л. феодальной общественной формации Зап. Европы.
Со стороны специфики жанра легенда может быть определена как малый жанр средневековой повествовательно-дидактической литературы, преследующий цели прямой пропаганды тех или иных элементов христианского культа и тем самым идеи избранничества духовенства, как агитационная новелла церкви.
Этой агитационно-пропагандистской установкой объясняются и наиболее характерные стилевые особенности средневековой легенды: в области тематики — отбор сюжетных элементов, способных наиболее сильно воздействовать на чувство слушателей — тематика ужасов и чудес, широкое развертывание описаний мук, пыток и казней, использование мотивов сексуального характера (насилие над девственницей, продажа девушки в публичный дом, соблазн распутной женщиной девственника), часто доходящих до пределов патологического (например возникающая в начале XIV века легенда о "двенадцатилетнем монашке", умирающем от тоски по сладостному младенцу Иисусу); в области композиции и языка — введение элементов прямой дидактики, часто занимающих весьма значительное место в построении повествования, риторические формы сказа, имеющие своей целью усилить воздействие на слушателя.
Агитационно-пропагандистская сущность легенды прекрасно осознавалась и церковью, усиленно насаждавшей и культивировавшей этот лит-ый жанр. Об этом свидетельствует наличие многочисленных сборников легендарных сюжетов (изложенных в мнемотехнических целях без всяких украшений, сжатым деловым языком), предназначавшихся для проповедников; об этом свидетельствуют предписания духовникам пользоваться мартирологами (так, папа Евтихиан рекомендует всем пастырям: "Martyrologium et poenitentialem sapiat. Libellum istum unusquisque habeat"); об этом свидетельствует наконец огромная собирательская работа, проводимая церковью по линии закрепления и циклизации Л. и особенно усиливающаяся в эпохи начинающегося "оскудения веры" — в эпохи позднего феодализма и его распада.
Поскольку духовенство в общественной формации феодализма образует весьма неоднородную по своей мощности прослойку господствующего класса, включающую наряду с крупнейшими феодальными землевладельцами и безземельное городское духовенство, постольку классовая ориентация его агитационной новеллы — легенды — существенно изменяется на различных стадиях развития феодализма. Так, для эпохи раннего (чисто аграрного) феодализма характерен, с одной стороны, расцвет панегирических легенд, связанных с именами крупных церковных и даже светских феодалов (ср. напр. Л. о св. Леодегаре, епископе Отунском, о св. Томасе, епископе Кёнтерберийском, св. Эдмунде, короле англов, и т. п.), а с другой — культивирование Л., пропагандирующих местные святыни и паломничество к ним (так наз. патрональные культы).
К этим двум типам Л., сохраняющим свою значимость на протяжении всей эпохи феодализма благодаря сохранению основных предпосылок их появления — феодальному способу производства и свойственному натуральному хозяйству партикуляризму, продвижение европейской колонизации (крестовые походы) и рост торговых связей с Востоком добавляют новый тип Л. с тематикой экзотических путешествий (широкое распространение Л. о св. Брандане) и восточной сюжетикой (Л. о Валааме и Иоасафе, Л. о семи спящих). Также не бесследно проходит для Л. выделение международной организации рыцарства и создание рыцарских орденов — ориентация на феодальную аристократию на новом этапе ее существования и претензия на пропаганду в ее среде идеи избранничества духовенства (Л. типа "Чистилища св. Патрика", "Рыцаря с бочонком", "Евстахия", "Маккавеев", разрабатывающие так сказать рыцарскую тематику) порождают цикл легенд совершенно куртуазного стиля (особенно Л. о Марии приобретают характер служения даме) и способствуют международному распространению Л. этого типа (Л. о св. Георгии).
Однако с началом обособления города от деревни, с ростом торговли и разлагающего действия торгового капитала, наряду с перечисленными выше типами Л., ориентирующимися целиком на феодальную аристократию, появляется и все более укрепляется существенно отличный тип Л., по тематике и стилю тесно примыкающий к новелле "городского сословия" — к фаблио. Панегирик церковному князю-феодалу сменяется в Л. этого типа прославлением честного, добросовестного и благочестивого купца и ремесленника, тематика военных подвигов и небывалых путешествий — тематикой повседневного быта, в котором и осуществляется магическая помощь церкви и ее святых (Л. "О добром Герхарде, кёльнском купце", Л. типа "Чудес святой девы", где магическая помощь оказывается родильнице, у которой захлебнулся в воде младенец, женщине на тонущем корабле и т. п.).
Но легенда — церковная агитновелла — является не только средством воздействия на различные прослойки господствующего класса феодального общества с целью монопольного укрепления за духовенством командных позиций; она вместе с тем и главным образом обслуживает интересы господствующего класса в целом, являясь орудием идеологического порабощения эксплоатируемых классов, внедряя в них убеждение в нецелесообразности каких бы то ни было продвижений вверх по общественной лестнице, прославляя "нищих духом", смиренно и простодушно верующих. В десятках вариантов повторяется в Л. тема освобождения и спасения через веру неграмотных, невежественных, слабоумных, отверженных представителей люмпенпролетариата — воров и проституток; сюда относятся знаменитые легенды о "Жонглере девы Марии", о "Спасенном девой Марией с виселицы воре", "О беглой монахине" и др.
В эту же эпоху обостряющейся классовой борьбы Л. становится превосходным средством разжигания национальной и религиозной вражды (так, рост конкуренции между торговцами-евреями и христианами приводит к созданию цикла Л. антисемитского содержания, как Л. "Об умученном родителями-евреями обратившемся в христианство отроке" и т. п.).
Неудивительно поэтому, что уже рано жанр Л. вызывает пародию в новеллистической продукции "городского сословия", осмеивающей в фаблио ряд традиционных ситуаций Л. (ср. "О виллане, попавшем в рай благодаря своему уменью спорить", "О торговце, поручившем свою лошадь богу и взыскавшем убытки с „божьих людей“ — монахов" и т. д.), противопоставляя пропагандируемой Л. идее магической помощи практические правила житейской мудрости:
"Ou quel paradis? dist Martin, Il n’est paradis fors deniers Et mengier et boire bon vin, Et gesir sus draps deliez…" ("В каком раю? — сказал Мартин, — / Нет рая кроме тугой мошны, / И еды и хорошего вина, / И спанья на тонкой простыне…" — "Сказ о Мартине-хапуге"). Эти зачатки критического отношения к Л., намечающиеся в эпоху позднего феодализма, превращаются в эпоху его распада, с ростом классового самосознания буржуазии, в мощное антилегендарное движение XVII—XVIII вв.; "просветители" от простого игнорирования легендарной тематики переходят к действенной, антилегендарной сатире, которой лучшие из идеологов революционной буржуазии наносят смертельный удар продукции, "способной вызвать лишь слезы… над слепотой и тупоумием породившего их человечества" (Лессинг). Л. умирает вместе с породившей ее общественной формацией. Попытки возрождения Л. делались романтиками, что являлось одним из характерных показателей реакционности их идеологии.

 Библиография:  Лит-ра, посвященная изучению Л., огромна, но в весьма значительной своей части преследует те же цели, что и сама Л. Библиографию Л. см. — для Германии — ст. "Legende" в "Reallexikon der deutschen Literaturgeschichte", B. II; для Франции — Doubet, Dictionnaire des Légendes, 1855; Histoire littéraire de la France; для латинской легенды средневековья и Л. других романских стран — Gröber, Grundriss d. romanischen Philologie.
См. также Веселовский А. Н., Опыты по истории развития христианской легенды. См. также "Апокрифы", "Жития".
Р. Ш.

ЛЕДА — в греческой мифологии жена спартанского царя Тиндарея и одновременно жена Зевса, который сочетался с ней в образе лебедя. Плодом этого двойного брака были братья-близнецы (Диоскуры —… Полная информация

ЛЕДЯНКО М. — современный украинский писатель. Известен романом "На-гора́" [1929—1930] из жизни горняков дореволюционного Донбасса. В нем Ледянко отражает условия жизни и революционную… Полная информация

ЛЕЕЛЕС A. [A. Lejeles, 1889—] (псевдоним Арона Гланца) — современный буржуазный еврейский поэт, драматург и журналист. Начав свою лит-ую работу в Лондоне, Л. в 1909 переезжает в Нью Иорк. Здесь гл. обр. и… Полная информация