Яндекс                     ПОИСК ПО САЙТУ                     Google
Mar
07

Остров Невезения

Опубликовал: Тадж-Махал

13

По мере прибытия в Саутхэмптон искателей убежища, в местном супермаркете АSDА становилось всё более проблематично обменивать беженские ваучеры на фунты. На кассе всё неохотней выдавали сдачу, когда покупатели рассчитывались ваучерами. Хотя, я уверен, что вся выручка в виде ваучеров, затем беспрепятственно конвертировалась в фунты.
Когда у меня поднакапливалась некоторая сумма таких продовольственных беженских денег, я совершал экскурсию на автобусе за город и посещал другой, отдалённый и более современный супермаркет АSDА. Это было некое подобие гипер универмага, так как там, кроме продуктов, торговали так же одеждой, обувью и прочими промтоварами. Все накопившиеся ваучеры я легко обменивал на товары и сдачу наличными.
Однажды, возвращаясь оттуда автобусом в Саутхэмптон, на одной из остановок, рядом со мной подсела бабуля очень уважаемого возраста. Я удивился её спортивному наряду и теннисной ракетке в старческих руках. Понаблюдав за ней, я решил, что она не будет против, если я начну приставать к ней.
- Простите, вы играете в теннис, - обратился я к ней, чуть не сказав, “вы всё еще играете?”
- Да, я люблю теннис! - засветилась она подобно лампочке. Судя по её бодренькой реакции, бабушкины аккумуляторы были ещё в хорошем состоянии.
- А где вы это делаете? - перешёл я к конкретному.
- Лаун теннис клуб в Саутхэмптоне, охотно ответила бабушка-спортсмен. (lawn - травяной газон) - Вы играете в теннис? - начала уже она приставать ко мне.
- Надеюсь, что ещё могу во что-то играть, - неопределённо ответил я.
- Уверена, что можете! Приходите в наш клуб:это чудное место и там хорошие люди, - затарахтела спортсменка. - Я запишу вам адрес, если хотите, - по-деловому предложила она.
- Да, пожалуйста. Мне это интересно, - подал я ей ручку с бумагой.
Бабушка нацарапала название клуба и улицу, - Это легко найти в Саутхэмптоне, - вручила мне пропуск в клуб, и распрощалась, сойдя одной остановкой раньше меня.
Я принял бумажку с искренней благодарностью и намерением отыскать этот клуб. Это могло послужить мне доброй отдушиной между ночной работой и дневными беженскими хлопотами.
Получив разрешение работать, пан Волков перестал уезжать по утрам на работу, больше крутился дома. У него действительно был старенький, неказистый Остин красного цвета, который теперь простаивал у дома. Однажды, повозившись с ним пол дня, он напомнил мне о намерении проехать по графству Хэмпшир в поисках работы. Такая экскурсия меня интересовала, и мы договорились о времени. Каким-то образом, он уговорил Нели остаться дома, но вызвонил некого поляка, который присоединился к нам. От меня требовалось лишь вести переговоры с местными работодателями, а Владимир обещал быстрое перемещение в пространстве.
Выехав за пределы Саутхэмптона и пригорода в направлении Солсбери, мы вскоре оказались на узкой дороге среди зелёных лугов и пасущихся лошадей. Мелкие населённые пункты, через которые мы проезжали, отличались признаками древнего происхождения, ухоженностью и покоем. Меня приятно удивили старые, серокаменные постройки с крышами из камыша и обилием цветов под окнами. Каких-либо признаков промышленности или грандиозных строек и близко не было. Я расслабился, наблюдая деревенские виды юго-западной Англии. Мои попутчики щебетали о чём-то на своём языке. Путешествие не обещало утомительных переговоров об условиях работы, однако, я ещё помнил ферму Кларка и сыночка в графстве Дэвон (Devon). Внешне и климатически, местность Девона мало, чем отличалась от Хэмпшира, и мне следовало быть готовым к встрече с каким-нибудь хозяйством, специализирующимся на капусте, луке, и к переговорам с фермером-живодёром.
На одной стоянке, у заправочной, мы зашли в магазин, купить чего-нибудь попить. У входа я заметил несколько объявлений и бегло просмотрел их. Кроме объявлений, написанных от руки о продаже велосипеда и мобильного телефона, там оказалось отпечатанное объявление некой фабрики о наборе рабочих. Требовались работники в дневную и ночную смену.
Я без энтузиазма пересказал об этом польским попутчикам. Но они проявили живой интерес к услышанному. Пришлось вернуться в магазин и побеспокоить продавца. Тот дружелюбно и подробно нарисовал нам все повороты и ориентиры, и пожелал удачи. Фабрика оказалась внешне небольшой и вполне современной. Припарковавшись на стоянке среди нескольких легковых автомобилей, мы прошли в административное здание, где легко отыскали отдел кадров. На мой вопрос о трудоустройстве, женщина провела нас в другой кабинет и представила мужчине начальственного вида. Тот не скрывал своей заинтересованности в сотрудничестве. Я понял, что работёнка - дерьмо. А возникшие вакансии объясняются отсутствием иммигрантов в этом глухой местности.
Как выяснилось, фабрика сортирует, пакует и рассылает по стране печатную продукцию. Заказов много, работают в две смены. У начальника возник вопрос; кто собирается здесь работать и, каким образом будет достигаться понимание, если я не намерен работать? Он с озабоченным видом сообщил, как много надо показать и объяснить новому работнику. Дал понять, что без общего языка хотя бы с одним из нас, трудовые отношения едва ли сложатся. Тем не менее, на прощанье, он выдал нам свои телефоны и провёл нас через цех, показав рабочие места. Конечно же, там был конвейер, у которого стояли живые роботы и паковали иллюстрированные журнала. Я заметил в цехе горы печатной продукции, ожидавшей сортировки и паковки в различных, более мелких порциях. Работа ещё та. Расставаясь с нами, начальник выразил надежду и готовность вскоре увидеть (поиметь) нас у конвейера. Днём и ночью.
Как ни странно, мои попутчики заинтересовались такой перспективой, особенно им понравилось, обещание о повышении оплаты труда после каждых трёх месяцев работы. Они даже стали уговаривать меня бросить свою работу и дружно с ними стать у одного конвейера. Я отказался.
Сами того, не заметив, на обратном пути, мы подъехали к городу Солсбери и решили сделать там остановку. Шпиль кафедрального собора, подобно маяку, обозначал местонахождение и привлекал гостей. Городок оказался совершенно музейный. Здесь хорошо сохранилась архитектура прошлых веков; узкие мостовые, пешеходные улочки, мелкие магазинчики, городская ратуша с базарной площадью вокруг.
Этого почти не осталось в Саутхэмптоне. Так, он подвергался массированным бомбардировкам во время Второй мировой, из-за расположения там баз военно-морского флота.
По своим размерам Солсбери едва ли можно назвать городом, так как, оставшись архитектурным памятником, город не оброс современными индустриальными районами, а гармонично соседствовал с окружающими старыми деревнями и сельхоз фермами. В этом сказочном городке хотелось жить.
На обратном пути мы заметили дорожный указатель, упоминавший ещё один местный памятник - Stonehenge. Туда мы не поехали, но задумали посетить это место вскоре.
Как оказалось, новость о найденной где-то фабрике, нуждающейся в рабочих, была воспринята грузинскими женщинами, как реальная перспектива. Возникла кандидатура некой молодой армянки, владеющей английским. Но для кооперации с ней и поездок на фабрику в две смены, требовалось и совместное проживание. Из рассказа женщин, я узнал, что эта армянская дэвушка, по чей-то подсказке, попросила убежище вместе с каким-то джигитом. Как супругам, хотя, в действительности, они не были таковыми, при оформлении социальной помощи, им выдели одну комнату на двоих. Якобы, она уже не могла с ним совместно проживать, и не знала, как выйти из этого положения.
Я, как опытный беженец Стыцькофф, советовал им обратиться к мамочке Эдне, и заявить о грубом обращении супруга. И попросить отдельную комнату, которая ещё есть в нашем доме. Так они и сделали. Вскоре, она перебралась в наш дом. Говорящих, на грузинском языке, стало трое.
В один из дней Нели и Лали напомнили мне о своём желании вернуть себе взысканные с них налоги. Мне пришлось посетить с ними городской налоговый отдел. При всём моём нежелании ходить по бюрократам, мне было любопытна эта процедура. Всё оказалось просто. Нас попросили подать свои данные о работодателях, начисленных зарплатах и удержанных налогах за прошедший год. Заполнив анкеты, служащая обещала, что через какое-то время, им почтой пришлют чеки. На этом и всё.
Затем, Нели просила открыть ей банковский счёт. Польский друг Владимир уверял её, что это бесполезная трата времени, якобы, ей, - глухонемой грузинке откажут во всех банках.
Я помнил, как мы открывали счета первый раз в Лондоне, и понимал пессимизм Владимира. Однако его уверенность, подталкивала меня сделать попытку. Последний раз я успешно делал это для Сергея в NetWest Bank, отделение которого было ближе всех других. Туда мы и направились.
Наличие документов у Нели и её приличный внешний вид и возраст, значительно облегчили процедуру. На мою просьбу, служащая банка охотно отозвалась и провела нас в кабинет, где без проволочек выполнила все формальности. От Нели требовалось лишь ответить на поставленные вопросы и оставить свою подпись. Карточку, как и обещали, ей прислали почтой, спустя пару дней.
Позднее, я имел опыт похода с ней же и в городской отдел социального страхования. Как и во всех странах, здесь также, всем работающим, как машинам, присваивали персональный номер для учёта доходов и взысканных налогов. В Англии это называли National Insurance Number (Национальный Страховой Номер). Короче говоря, - национальный страх и торжество антихриста!
Первый поход в контору ограничился лишь заполнением анкеты-заявки и получением даты, времени и номера кабинета, где просителя примут в его следующий визит. Повторный поход туда оказался более хлопотным. Нас приняла служащая в отдельном кабинете. Процедура заняла около часа. За это время, у иностранного просителя выпытали и внесли в компьютер всю историю жизни. Даже данные о родителях и прочих членах семьи им понадобились. Сделали копии всех документов и оставили себе.
Тем не менее, через три недели ей таки прислали почтой карточку с её именем и номером. А я, теперь знал, как это делается.
Следует отметить, что человек не прошедший по каким-то кондициям через бюрократический фильтр, и не получивший сатанинский номерок, сталкивается с серьёзными ограничениями. Зарабатывать на хлеб насущный в этой стране он сможет лишь нелегально. А это означает - тупые, низкооплачиваемые работы без каких-либо социальных прав и гарантий. Без этой формальности ты - козёл отпущения, бесплатный донор системы.
Подобные правила всегда будят во мне бунтарские настроения и мысли о поисках иных путей выживания.
Как-то ночью я снова работал по соседству с Робертом. Не смотря, на тёплую летнюю погоду, он по-прежнему был одет в те же джинсы и чёрные армейские ботинки. Видимо, это привычки, обретённые в условиях постоянного лишения и скитания. Он, как всегда, был разговорчив. Вполне оптимистично и до нудного подробно рассказал мне об условиях проживания в комнате, предоставленной ему социальной службой. Для поддержания беседы, я осторожно посетовал на свой временный и малоперспективный статус пребывания на острове. В ответ, он посоветовал мне изменить ситуацию путём фиктивного или реального брака. За язык тянуть его не приходилось. Он сам завёл разговор о множестве женщин, готовых, по его мнению, зарегистрировать формальный брак за некоторое вознаграждение. О размерах вознаграждения он не имел представления. Конкретных кандидатур для такого брака он тоже не мог назвать. Роби был слишком прост для решения подобных вопросов. Но из его трёпа и круга знакомых можно было извлечь что-то случайно полезное. Наш разговор закончился тем, что он дал мне свой адрес и пригласил в гости. Ему хотелось показать своё новое жилище и поговорить в более комфортных условиях. Расставаясь с ним, я обещал наведаться. Про себя подумал, что с ним не должно возникнуть синдрома Дружбы До Гроба. Для этих частная жизнь - прежде всего.
В тот же день, проснувшись во второй половине дня, я решил сбежать из дома и провести время на стороне. Заглянул в колледж и побродил в Интернете. Отправил кое-какие сообщения. Там же, встретил одноклассника из Африки, которого едва помнил и не знал его имени. Но он, вполне искренне обрадовался встрече со мной. Интересовался, почему я не посещаю уроки английского языка, сообщил о новой молодой училке Джо. Уходя, я пообещал ему появиться на уроке. Он напомнил мне о Роберте, и я имел для этого свободное время. Телефона у того не было, пришлось пойти прямо по адресу.
Его дом оказался недалеко от моего. Только это был современный двух этажный дом с запертой входной дверью. Нажав кнопку домофона, отозвался какой-то тип. По моей просьбе, он подозвал Роби. Я понял, что это коммуналка. Роберт легко узнал меня и быстро спустился, открыл дверь. Он выглядел заспанным, но стал живо приглашать меня зайти к нему. Моё встречное предложение - пойти в ближайший паб и выпить пива, моментально переубедило его. Через минутку он вышел на улицу, готовый к походу. Паб был совсем рядом, на Колледж плэйс, по соседству с отделением шотландского банка. В рабочее время в пабе было пусто и тихо. Совсем не так, как в мой прошлый визит для просмотра матча Ливерпуль - Динамо Киев. Я взял по пинте пива, и мы заняли стол в сторонке. Роби что-то говорил. Он был явно доволен таким культурным отдыхом после сна, а я думал о своём. Поймал себя на мысли, что пригласил парня лишь с прицелом на какую-то возможную пользу для себя. Он же, вполне искренне радовался моей компании и пиву. Мы просидели там с полчаса. Роби привычно жаловался мне на заносчивость и ханжества большинства англичан, которые не дружат с ним - хорошим парнем. Я помалкивал. Слушал неразборчивый говор заблудившегося шотландского парня и думал о том, как проскользнуть обратно в дом и завалиться в своей комнате спать. После паба Роби вызвался провести меня, а по дороге, досказать мне о том, какая классная у него когда-то была работа и подруга, на которой он собирался жениться:
Где-то на Бедфорд плэйс мы остановились, чтобы расстаться. И тут его окликнула какая-то женщина. Мы оглянулись. Мимо нас проходила парочка неопрятно наряженных престарелых панков женского рода. Роби замешкался, то ли припоминая, кто это, то ли смутившись от внешнего вида его подруг. Но он ответил им.
- Привет! Как ты? - отозвался Роби.
- По-прежнему, - неопределённо ответила одна из них.
Они приостановились, разглядывая нас и о чём-то соображая. Они явно никуда не спешили. Я уже ожидал от них вопроса о паре фунтах или предложения зайти в ближайший паб. Но Роби продолжил нетактичным вопросом,
- По-прежнему принимаешь таблетки? - спросил он леди.
- И это тоже, - обречённо развела руками его подружка, и они побрели далее в сторону центра.
- О, кстати, с ними можно поговорить о фиктивном браке, - вспомнил Роби о нашем недавнем разговоре. - Я их знаю, они лесбиянки и наркоманки: уже давно бродяжничают.. стали совсем грязные. Та, что говорила со мной, она из приличной обеспеченной семьи, могла бы хорошо жить не работая. Но последнее время дома с родителями не живёт, бродяжничает со своей подружкой, постоянно под кайфом: - заочно познакомил меня Роби с потенциальной невестой.
- Боюсь с ней уже поздно говорить о таких делах, - без энтузиазма предположил я.
- Она может заинтересоваться, если ей предложить деньги, - продолжал помогать мне Роберт.
- Не сомневаюсь. К деньгам она проявит интерес. Но кроме регистрации брака, мне потребуется её трезвое участие в бюрократических процедурах. Ты представляешь её в таком деле? - раскритиковал я кандидатуру.
- Она очень изменилась, - с сожалением констатировал Роберт, глядя им в след.
На том и расстались.
В ночь снова на работу. Время коротал в компании рядом работающего местного Ли. Я поинтересовался, что привело его в агентство, работать вместе с нами? И мы нашли, о чём поговорить до окончания смены.
- Сергей, это агентство меня вполне устраивает, как временный вариант. Они предлагают мне работу на двух фабриках; на этой ITT Cannon и BAT (British American Tabaco). Особенно удобно для меня, что, работая через агентство, можно легко не выйти на работу, если надо. Просто позвонил и сообщил им, что берёшь перерыв.
- Так же и они, в любой день могут позвонить тебе и попросить не выходить на работу. А из заработанного тобой, имеют свой процент интереса.
- Это точно! - согласился он. - Работая от агентства, получаешь меньше, но остаёшься свободней. Некоторые не терпят вообще никакой зависимости, не вступают ни в какие отношения, бродяжничают и живут на улице.
- Если можешь себе позволить ни на кого не работать или можешь жить на улице. А если не можешь ни того, ни другого, то приходится подрабатывать, быть немножко жертвой системы, - комментировал я. - Я не могу жить, как те уличные ребята. Понимаю их, но не смог бы так. Я зависим от бытовых удобств.
- Мы - ночные жертвы системы, Сергей, - засмеялся Ли.
- Служим Её Величеству по ночам, - добавил я.
- Кстати, бездомные парни, могли бы легко добывать себе средства на аренду дешёвого жилища и пропитание, но им нравится жить так. Странные люди.
- Вероятно, не хотят быть зависимыми от бытовых удобств, подобно мне, и прономерованными жертвами системы, - предположил я.
- Я надеюсь, в обозримом будущем вернуться в семейный бизнес, поэтому, меня пока это устраивает, - пояснил Ли.
- Что за бизнес?
- Мой папа занимается этим делом с 60-х годов, и я у него несколько лет работал. Но, затем решил уйти. Это мастерская по изготовлению под заказ транспортировочных контейнеров для музыкальных инструментов и прочей аппаратуры. Заказчики - музыканты, гастролирующие с концертами. Производство налажено, заказов достаточно.
- Тогда почему ты здесь, а не с папой?
- Вот именно, не с папой! Я не с папой, потому, что мне не нравится, как он, последнее время, управляет этим делом. Отказывается от выгодных заказов, передаёт клиентов другим изготовителям. Я устал спорить с ним, и ушёл. Жду, когда он совсем отойдёт от дел, тогда я буду управлять всем сам.
- Станешь работодателем, позвони мне.
- Обязательно. Ты будешь управляющим ночной смены. Сергей, кстати, папин офис подобен фото музею британской рок культуры. Там полно любительских фотографий известных людей. Папа и сейчас часто общается по телефону с такими заказчиками, как Стинг, и прочими гастролирующими. У него всегда водятся билеты на концерты. Но папе больше нравится играть в гольф.
- Всё это интересно, - поддержал я разговор. - С 60-х годов делаете контейнеры? В те времена было, для кого делать! Теперь же, и сфотографироваться не с кем, - комментировал я.
- Последние годы, сами музыканты не очень-то и занимаются хозяйственными вопросами. Они больше заняты созданием новых хитов.
- И гастролируют по миру с дерьмовой музыкой, - добавил я.
- Это точно! Я помню, во второй половине 70-х в Саутхэмптоне выступали несколько команд, среди них были Dire Straits, тогда их ещё, едва знали. Так им не дали доиграть, засвистали и закидали пивными банками! По тем временам это считалось, как ты выразился, дерьмовой музыкой. Теперь же:
- Я впервые услышал их только в начале 80-х, это был альбом “Make Movies”, тогда они мне понравились. Но раньше, в 70-х, я, возможно, не обратил бы на такое внимание. Всё меняется, - продолжал я заполнять рабочее время хоть каким-то содержанием.
- Ещё и как всё меняется! - согласился Ли. - Можешь себе представить, в шестидесятых годах можно было с одним фунтом пойти в паб. А чёрные и цветные мигранты, при встрече с тобой на улице, приостанавливались и вежливо приветствовали: “Добрый день, сэр”. Можно было не закрывать на замок двери дома или автомобиля:, и какова Англия сегодня.
- Полагаешь, девальвация фунта и общая деградация происходят по причине массового присутствия иммигрантов?
- Лишь в некоторой степени. Но сама миграционная политика действительно не совершенна. Следует более разборчиво отбирать мигрантов, желающих жить в Англии. Среди них бывают и вполне приемлемые люди, и, совершенно вредные для страны. Но никто этим не занимается. Страну превратили в зверинец, - серьёзно завёлся Ли.
- Ли, не боишься, что я могу тебя покусать! - зарычал я.
- Нет, Сергей, тебя я не боюсь. Я бы сказал, что ты иммигрант лишь формально. Фактически, если тебе дать британский паспорт, ты легко и гармонично растворишься в местной среде, - оценил меня местный сотрудник.
- Боюсь, британский паспорт мне пока не светит, разве что через брак, - осторожно включил я тему.
- Пожалуй, это единственный для тебя способ, Сергей, - вполне положительно реагировал Ли на мою готовность раствориться в их среде. - У тебя уже есть кандидатура для этого? - поинтересовался он.
- Кажется, есть одна местная подружка: как-то пригласила меня к себе домой на обед, позваниваем друг другу, спрашивает, кода я снова в гости зайду: Правда, она постарше меня, - рассказал я о бабушке Берил.
- А сколько ей? - поинтересовался Ли.
- Восемьдесят шесть, но с юмором у нею всё в порядке, можно договориться, - поделился я.
Ли разразился громким хохотом. Работающие неподалеку, внимательно посмотрели на нас.
- Сергей, я бы тебе за твой юмор пожаловал бы гражданство!
- К сожалению, ваше миграционное законодательство не учитывает такие важные качества.
- Наше законодательство пишут нам педики и прочие wankers, (мудаки) - популярно объяснили мне законодательную ситуацию в стране. - От наших законов не жди ничего хорошего, действуй самостоятельно, Сергей.
- Ваше деградирующее, как ты заметил, Королевство принимает голубых из других стран, как ущемлённых в правах, и якобы всеми гонимых. И не в состоянии разглядеть проблемы нормального субъекта, нуждающегося в убежище. Вот и приходится работать здесь по ночам. Зарабатывать на свадьбу.
- Ты ж меня пригласи на свадьбу, когда договоритесь с подругой, - снова заржал Ли.
- Если это случится, то мы просто и скромно зарегистрируем брак. Я приглашу тебя свидетелем. А после процедуры, пойдём в паб и выпьем пива. Так я себе представляю свою свадьбу.
- Не скромничай, Сергей, подружка, наверное, сказочно богата? Рассказывай!
- Ну, дом у неё хороший, в пригороде, неподалёку от гольф клуба. Но у неё есть сын, постарше нас. Думаю, он бдит о её имуществе.
- Сергей, если её сын, вдруг, помешает вашему счастью, тогда я познакомлю тебя со своей бабушкой. Правда, она постарше твоей подруги, но ты можешь ей понравиться. Кто знает:
- Хорошо, Ли. Можешь рассказать обо мне своей бабушке.
- Сергей, а ты не женатый? Сколько у тебя детей? Будь честен со мной! Мы можем стать родственниками, - продолжал смеяться Ли.
- Я абсолютно свободен. О детях мне не известно. Бог знает лучше меня, - честно отвечал я.
- А я разведён. Есть дочка подросток. Живёт с матерью в Лондоне. А я вернулся в Саутхэмптон, - коротко доложил он о себе.
В цеху негромко звучало радио, и нас отвлекла музыка.
- Слышал этих молодых ребят? Coldрlay команда называется. Это их первый альбом. Мне понравился, - прокомментировал Ли.
- Я слышал лишь две-три их песни по радио, но не весь альбом, - ответил я.
- Если хочешь, я сделаю тебе копию этого альбома. Стоит послушать. Кстати, барабанщик у них парень из Саутхэмптона, - просвещал меня коллега.
- Крэйг Дэвид тоже из Саутхэмптона: - вставил я.
- Да. Но этот исполняет приторный поп, от него уже подташнивает : на всех радио станциях: - отмахнулся Ли от популярного цветного земляка.
- Боюсь, этих молодых ребят хватит лишь на один хороший альбом. А далее, поставят на поток выпуск коммерческого музыкального хлама, - предположил я относительно Колдплэй. - А как тебе новый альбом U2, “All That You Can’t Leave Behind” - продолжал я разговор о чём-либо. (Будет выпущен 31-10-2000. Извиняйте, маленькие несоответствия во времени и пространстве.)
- Да, да! Очень. Сделаю тебе копию. Рад, что тебе это понравилось, - искренне оживился Ли.
- “Stuck In The Moment and Can’t Get Out of” Застрял в моменте и не могу выбраться: Словно обо мне на Острове: - прокомментировал я песню.
- Это не только о тебе, Сергей. Такое случается со многими. Прорвёшься! Не жалуйся. Мне больше нравится, когда ты шутишь, - наставляли меня.
- Ли, ты слышал о покупке клубом Тотэнэм игрока Киевского Динамо Реброва? Что думаешь? - перешёл я на футбольную тему.
- Слышал. Тотэнэм заплатил за него одиннадцать миллионов фунтов. Мне всегда нравились Челси и Арсенал. Я болею за Челси, - отвечал Ли
- Кстати, а вот английский футбол последние годы на подъёме, и в немалой степени, благодаря иностранным игрокам, - заметил я.
- Пожалуй, ты прав. Посмотрим, как этим летом наша национальная выступит на Чемпионате Европы в Германии, - озабоченно согласился Ли.
- Боюсь, Англичанам будет непросто без иностранных легионеров, - ехидно прогнозировал я.
- We will see. Посмотрим, - коротко и отчуждённо ответил он, дав понять, что это уж не мне предсказывать.
- Так как ты думаешь, Ребров адаптируется в Тотэнэм?
- А кто его знает, Сергей. За Динамо он неплохо играл, - без особого интереса ответил Ли.
- Я боюсь, он, как нападающий, деградирует в английском клубе, - предсказывал я.
- Из-за сырого климата и необходимости теперь играть зимой? - посмеивался Ли.
- Не только по этой причине. Здесь для него окажется слишком много нового, и у него опустятся руки и ноги, - неловко пояснил я.
- Во всяком случае, он неплохо заработает в этом клубе, - вяло комментировал Ли.
- Это единственный для него положительный момент. Но такой игры, как он показывал в паре с Шевченко, здесь он уже не покажет. Раскиснет от зимних дождей и сникнет от хронических непоняток. Он и в домашних условиях частенько брак порол, а здесь будет просто никаким.
- Сергей, многие игроки при переходе в новый клуб, особенно в другую страну, играют значительно хуже, чем дома. Тотэнэм обязательно будет в Саутхэмптоне играть с местными Святыми, можешь пойти на матч и поддержать своего земляка.
- Я ему ничем не помогу. И он едва ли нуждается в моей поддержке, - закончил я тему.
- Особенно, если сравнить твои заработки на этой фабрике с его в Тотэнэме, - посмеивался Ли.
- Да уж!
Днём я посетил компьютерный класс в колледже, чтобы проверить почту и заглянуть на некоторые сайты. Во время знакомства с британскими лесби клубами и попыток связаться с кем-нибудь живым, меня вежливо и несвоевременно отвлекли от поискового процесса. Я оторвался от монитора и взглянул на гостя. Надо мной стоял округлой формы дядя в очках с толстыми линзами и смущённо призывал моё драгоценное внимание.
- Простите, - обращался он ко мне.
Наконец, до меня дошло, что это человек, дежуривший сегодня в Интернет классе, при входе, я предъявлял ему свою студенческую карточку.
- Да? - вопросительно отозвался я.
- Он смущённо указал мне пальцем на инструкцию, наклеенную на столе. Памятка предупреждала пользователей бесплатного Интернета о запрете посещать игровые и порно сайты.
- Это не порно сайт. Это сайт клуба: типичной ячейки британского общества, - предложил я ему взглянуть на монитор, поняв, что на своём административном компьютере он может контролировать всех пользователей.
- Но на этом сайте могут быть порнографические изображения, пожалуйста, закройте, - не оценил он моего искреннего интереса к британскому образу жизни. - И ознакомьтесь с нашими правилами. За нарушения, ваш персональный код для входа в Интернет может быть заблокирован на месяц, - предупредил он и удалился к своему столу, выслеживать других аморальных пользователей бесплатного Интернета.
- Хорошо, - согласился я, и с досадой выполнил его просьбу-предупреждение.
Потеряв связь с прогрессивной британской общественностью, я решил покинуть класс. Выходя, заметил, что за одним из компьютеров заседает африканский приятель по классу английского языка. Он приветственно махал мне рукой, призывая подойти к нему. По его улыбке я понял, что всем ясно, о чём мне сделали предупреждение.
- Привет, приятель! - подошёл я к нему.
-Привет! Блокировали твой код? - поинтересовался он.
- По-моему, нет. Только предупредили.
- Смотрел порно сайты?
- Нет, хотел познакомиться с лесбиянками, предложить приятельский взаимовыгодный брак. Оказалось - запрещено правилами! - объяснил я.
- Смотри, Сергей! - призвал он моё внимание к монитору, и открыл сайт зоо-порно.
Фото совокупляющихся, внешне привлекательных, женщин с догами несколько шокировали меня. Африканский друг был в восторге от благ цивилизации, ставших теперь доступными для него.
- Ладно, приятель. Дашь мне адрес, я посмотрю это в другом месте, - поспешил я расстаться, пока меня не обвинили в соучастии.
- Я знаю много таких адресов! - оптимистично провожал меня жизнерадостный заблудший сын Африки.
В этот раз, он не зазывал меня на урок английского языка.
Однажды, сосед пан Волков поймал меня дома после дневного сна на пути к санузлу.
- Сергей, мы собираемся с женщинами на экскурсию к Стоунхэндж. Поехали с нами. Я приглашаю, - объявил он мне.
- Что это и где это? - сонно поинтересовался я, пытаясь вспомнить о своих планах на этот день.
- Ну, помнишь, неподалёку от Солсбери, такое особое место, где камни стоят, люди едут туда смотреть. Поехали! - зазывал он меня.
- Хорошо. Сейчас умоюсь: - согласился я, продолжая соображать, нужно ли мне, повидать это особое место?
Упоминание о Солсбери положительно подействовало на моё решение ехать с ними. После нашего случайного визита этого городка, мне хотелось побывать там снова, но уже одному, и поинтересоваться о возможности пожить там какое-то время.
В пути я узнал, что все они, вместе с говорящей армянкой, уже побывали на той фабрике с постоянно движущимся конвейером, и выполнили все формальности для трудоустройства. Ожидали назначенной даты начала их работы там. Про себя я подумал, что теперь и они будут чем-то заняты, и предположил, что Лали таки состряпала себе какой-то документ. Их повышенное настроение и заметное проявление благодарности за моё участие, удержали меня от занудных расспросов.
Меня интересовало; с каким документом трудоустраивалась Лали? И можно ли добраться туда общественным транспортом, в случае поломки этого старенького автомобиля?
Уже неподалёку от культового места с камнями, мы заблудились на улицах какого-то старого, сонного городка. Я спросил прохожего мужчину о направлении, и тот привычно указал нам правильную дорогу к местным святыням.
Каменное сооружение размещалось на травяных просторах графства Уилтшир. Неподалёку проходила проезжая дорога со съездом на стоянку для посетителей достопримечательности. Туда мы и свернули. Припарковав авто, мы по указателю направились к каменным глыбам. Указатели вели в тоннель под проезжей дорогой. Оказавшись в подземной части пути, мы обнаружили там концентрацию мелких торговых точек, предлагающих посетителям разнообразные сувениры, на память. В основном, это были фото открытки и футболки с изображением странного каменного сооружения.
Осмотрев всё это, мы решили, что сможем что-то купить и после посещения языческого памятника. К моему удивлению, выход из тоннеля на травяные луга к памятнику, оказался надёжно перекрытым пропускными турникетами. Рядом работали кассы, к которым двигались очереди. За вход к месту осмотра следовало уплатить по шесть фунтов за каждого взрослого. Я невольно отметил хищную суть капитализма. Владимир выразил готовность платить за всех! Купив входные билеты, мы прошли через турникеты и оказались на просторном травяном лугу под открытым небом. Вокруг самого каменного сооружения была отмечена граница, за которую посетителям не разрешалось заходить. Таким образом, можно было смотреть, но не касаться. Посетители ходили вокруг сооружения, фотографировались, снимали на камеру и исчезали обратно в тоннеле. На их место подходили новые любопытные. Поток посетителей был непрерывен, во всяком случае, в этот летний, погожий день. Мы обошли вокруг несколько раз, сфотографировались на память, и заскучали. Про себя я отметил, что абсолютно ничего не почувствовал; ни восторга от увиденного, ни ощущения благодати, ни прилива энергии. Я по-прежнему чувствовал себя тупо-сонно, как человек, не спящий по ночам, напрочь утративший связь с космосом и даже с некогда близкими людьми. Прислониться к глыбам, с надеждой подзарядиться энергией от местных аккумуляторов, тоже не позволили. Я остался прежним.

Это также интересно:

  1. Остров Невезения 2

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20
    

Оставить комментарий